Виктория Малахова
Старший бьюти-редактор сайта Glamour и создательница подкаста W-Talk
о жизни в период карантина, вере в Бога
и работе в медиа
о жизни в период карантина, вере в Бога
и работе в медиа
Катя: Как проходит карантин? Изменилась ли твоя рутина?
Вика: Тревожность, неизвестность, злость, неприятие я пережила еще в середине марта. Сейчас у меня абсолютный дзен. Я живу с мужем. У нас получился медовый месяц в квартире. В целом, у меня все хорошо: работаю удаленно, впервые готовлю еду в таких количествах, впервые занимаюсь спортом в таких количествах, читаю книги.
К: Что нового ты узнала о себе за этот период?
В: Я думаю, что если бы я жила одна, то мне было бы тяжелее в разы, потому что я человек эмоциональный. Я всегда это знала, но все обострилось. А еще появилось FOMO (Fear Of Missing Out, прим. ред.), раньше у меня его не было. Меня стало вгонять в тревогу то, что мои коллеги по подкастам начали работать с тройной силой. Я столкнулась с тем, что я себя сравниваю с ними. Это даже не зависть...
К: Соперничество?
В: Да. Начинаешь думать о том, кто сколько успел сделать. Пришлось честно на себя посмотреть и начать работу над собой.
К: Мне кажется, что соперничество – это хорошо. Оно двигает тебя вперед.
В: Да, мы это обсуждали с одной героиней моего подкаста. Ее очень беспокоило то, что появляется много проектов, похожих на ее. Кто-то откровенно копирует, и она всегда очень тревожилась, злилась, но потом тоже пришла ко мнению, что здесь начинается точка роста.
Вика: Тревожность, неизвестность, злость, неприятие я пережила еще в середине марта. Сейчас у меня абсолютный дзен. Я живу с мужем. У нас получился медовый месяц в квартире. В целом, у меня все хорошо: работаю удаленно, впервые готовлю еду в таких количествах, впервые занимаюсь спортом в таких количествах, читаю книги.
К: Что нового ты узнала о себе за этот период?
В: Я думаю, что если бы я жила одна, то мне было бы тяжелее в разы, потому что я человек эмоциональный. Я всегда это знала, но все обострилось. А еще появилось FOMO (Fear Of Missing Out, прим. ред.), раньше у меня его не было. Меня стало вгонять в тревогу то, что мои коллеги по подкастам начали работать с тройной силой. Я столкнулась с тем, что я себя сравниваю с ними. Это даже не зависть...
К: Соперничество?
В: Да. Начинаешь думать о том, кто сколько успел сделать. Пришлось честно на себя посмотреть и начать работу над собой.
К: Мне кажется, что соперничество – это хорошо. Оно двигает тебя вперед.
В: Да, мы это обсуждали с одной героиней моего подкаста. Ее очень беспокоило то, что появляется много проектов, похожих на ее. Кто-то откровенно копирует, и она всегда очень тревожилась, злилась, но потом тоже пришла ко мнению, что здесь начинается точка роста.
К: А по поводу того, что стало выходить больше подкастов.. У тебя нет ощущения перенасыщенности? Они выходят, но я, например, не успеваю все послушать.
В: Это хорошее замечание, потому что я сама сейчас не слушаю подкасты, хотя я фанат этого формата. Обычно я каждый день слушала подкасты, пока готовила завтрак, собиралась, шла на работу и с работы. А тут я поняла, что сама не успеваю ничего послушать: я все еще в гонке, мне надо что-то выпускать. Информационное поле кишит всем подряд.
К: Что тебе помогает переживать этот период? Есть ли у тебя практики, рутина, которые помогают сохранять гармонию?
В: Пытаюсь медитировать, но получается не очень хорошо — в последнее время можем включить медитацию в приложении вместе с мужем. Но моя медитация – это молитва, а точнее Библия. Наверное, вера в Бога – это то, что мне правда помогает. Я не знаю, как живут люди, которые не верят ни во что – так можно сойти с ума.
Мне помогает муж – это человек с гораздо более трезвым взглядом на жизнь и гораздо меньшими эмоциональными «качелями». Мы можем разговаривать до поздней ночи, я могу рассказать обо всем, что меня волнует. Еще я читаю книги – пока остановилась на художественной литературе. Музыка спокойная, время в тишине, написать что-то. И как бы это странно ни звучало, работа и планирование.
В: Это хорошее замечание, потому что я сама сейчас не слушаю подкасты, хотя я фанат этого формата. Обычно я каждый день слушала подкасты, пока готовила завтрак, собиралась, шла на работу и с работы. А тут я поняла, что сама не успеваю ничего послушать: я все еще в гонке, мне надо что-то выпускать. Информационное поле кишит всем подряд.
К: Что тебе помогает переживать этот период? Есть ли у тебя практики, рутина, которые помогают сохранять гармонию?
В: Пытаюсь медитировать, но получается не очень хорошо — в последнее время можем включить медитацию в приложении вместе с мужем. Но моя медитация – это молитва, а точнее Библия. Наверное, вера в Бога – это то, что мне правда помогает. Я не знаю, как живут люди, которые не верят ни во что – так можно сойти с ума.
Мне помогает муж – это человек с гораздо более трезвым взглядом на жизнь и гораздо меньшими эмоциональными «качелями». Мы можем разговаривать до поздней ночи, я могу рассказать обо всем, что меня волнует. Еще я читаю книги – пока остановилась на художественной литературе. Музыка спокойная, время в тишине, написать что-то. И как бы это странно ни звучало, работа и планирование.
dear God, i trust you
and i love you
and i love you
К: Ты затронула тему веры. Чем является вера для тебя?
В: Я не тот человек, который говорит, что верит в высшую силу и что это всем помогает. У меня были разные стадии. Мои родители верующие, я с детства ходила в протестантскую церковь. Лет в 15 я задала себе вопрос: «В чем суть моей веры?». Последние 3 года моя вера очень осознанная. Я изучаю Библию, я молюсь, я разговариваю с Богом. Для меня вера – это не просто номинальная история.
К: Недавно ты написала о том, что испытываешь много благодарности в молитвах к Богу. Это особый уровень осознанности, когда ты начинаешь благодарить, а не просить?
В: Да, мне кажется, что этого состояния можно достичь несколькими способами. Например, есть люди, которые целенаправленно практикуют благодарность. А есть состояние, когда ты благодарен именно Богу. Это такой уровень веры, когда отношения с Богом близкие и живые. На неосознанном уровне забываешь о чем-то попросить.
К: Как ты думаешь, почему люди мало благодарят жизнь за то, что с ними происходит?
В: Мне кажется, потому что мы живем в такое время, когда постоянно приходится наблюдать за жизнью других людей. Когда ты начинаешь концентрироваться на чужом и на материальном – а по-другому, наверное, в наш век потребления сложно – фокус смещается. В общем, это не люди плохие, это «градус» общества, того, что происходит, и того, что всех захватывает.
К: Как думаешь, как на этом скажется период карантина?
В: Мне кажется, для того, чтобы это глобально повлияло, карантин должен длиться не месяц и не два – тогда это изменило бы сознание людей. Пока что у меня есть ощущение, что после выхода с карантина люди побегут в магазины. Особенно те, у кого сохранилась работа.
В: Я не тот человек, который говорит, что верит в высшую силу и что это всем помогает. У меня были разные стадии. Мои родители верующие, я с детства ходила в протестантскую церковь. Лет в 15 я задала себе вопрос: «В чем суть моей веры?». Последние 3 года моя вера очень осознанная. Я изучаю Библию, я молюсь, я разговариваю с Богом. Для меня вера – это не просто номинальная история.
К: Недавно ты написала о том, что испытываешь много благодарности в молитвах к Богу. Это особый уровень осознанности, когда ты начинаешь благодарить, а не просить?
В: Да, мне кажется, что этого состояния можно достичь несколькими способами. Например, есть люди, которые целенаправленно практикуют благодарность. А есть состояние, когда ты благодарен именно Богу. Это такой уровень веры, когда отношения с Богом близкие и живые. На неосознанном уровне забываешь о чем-то попросить.
К: Как ты думаешь, почему люди мало благодарят жизнь за то, что с ними происходит?
В: Мне кажется, потому что мы живем в такое время, когда постоянно приходится наблюдать за жизнью других людей. Когда ты начинаешь концентрироваться на чужом и на материальном – а по-другому, наверное, в наш век потребления сложно – фокус смещается. В общем, это не люди плохие, это «градус» общества, того, что происходит, и того, что всех захватывает.
К: Как думаешь, как на этом скажется период карантина?
В: Мне кажется, для того, чтобы это глобально повлияло, карантин должен длиться не месяц и не два – тогда это изменило бы сознание людей. Пока что у меня есть ощущение, что после выхода с карантина люди побегут в магазины. Особенно те, у кого сохранилась работа.
О работе в медиа
К: Я хотела спросить тебя по поводу работы в медиа. Ты, еще будучи тинейджером, уже занималась чем-то, связанным с журналистикой? Расскажи о том, как это повлияло на твой выбор в дальнейшем.
В: Я знала, что я буду работать в глянцевом журнале с того момента, как научилась читать и писать. Когда я была маленькая, мне покупали детские глянцевые журналы – для меня это был праздник. Мама, конечно, не понимала, зачем хранить всю эту макулатуру дома. Однажды в гостях я увидела журнал Cosmopolitan. Кажется, мне было лет 10. Я не поняла, о чем там пишут, но мне так понравился этот красивый мир! Тогда казалось, что Cosmopolitan – вот это настоящая ценность. Когда я стала более осознанной, я поняла, что хочу работать журналистом именно в глянце. Конечно, у меня были споры с дедушкой, который говорил, что это несерьезно, но я была уверена в своем выборе. В 16 лет я пошла учиться в школу журналистики журнала Yes!.
К: Я обожала этот журнал!
В: Да, я тоже. Юля Прудько, которая сейчас владеет агентством June & July, была моим первым преподавателем. Кстати, тогда мы и познакомились с Антоном, моим мужем. Мне было 16 лет, а он играл в молодежной группе – это было мое первое в жизни интервью. Я начала стажироваться в Yes!, учиться. С того момента постоянно работаю в этой сфере. Это был осознанный выбор.
К: Есть фраза Экзюпери о том, что все мы родом из детства. Ты согласна с ней?
В: У меня на эту фразу небольшая аллергия, потому что ее почти всегда неприятно трактуют, говоря о травмах, которые идут из детства. Мне кажется, что эту фразу можно интерпретировать в позитивном ключе. Если говорить про воспитание, то оно влияет, но это же необязательно травма. А так, конечно, я согласна с тем, что детство, семья, окружение сильно формируют нас как личностей.
В: Я знала, что я буду работать в глянцевом журнале с того момента, как научилась читать и писать. Когда я была маленькая, мне покупали детские глянцевые журналы – для меня это был праздник. Мама, конечно, не понимала, зачем хранить всю эту макулатуру дома. Однажды в гостях я увидела журнал Cosmopolitan. Кажется, мне было лет 10. Я не поняла, о чем там пишут, но мне так понравился этот красивый мир! Тогда казалось, что Cosmopolitan – вот это настоящая ценность. Когда я стала более осознанной, я поняла, что хочу работать журналистом именно в глянце. Конечно, у меня были споры с дедушкой, который говорил, что это несерьезно, но я была уверена в своем выборе. В 16 лет я пошла учиться в школу журналистики журнала Yes!.
К: Я обожала этот журнал!
В: Да, я тоже. Юля Прудько, которая сейчас владеет агентством June & July, была моим первым преподавателем. Кстати, тогда мы и познакомились с Антоном, моим мужем. Мне было 16 лет, а он играл в молодежной группе – это было мое первое в жизни интервью. Я начала стажироваться в Yes!, учиться. С того момента постоянно работаю в этой сфере. Это был осознанный выбор.
К: Есть фраза Экзюпери о том, что все мы родом из детства. Ты согласна с ней?
В: У меня на эту фразу небольшая аллергия, потому что ее почти всегда неприятно трактуют, говоря о травмах, которые идут из детства. Мне кажется, что эту фразу можно интерпретировать в позитивном ключе. Если говорить про воспитание, то оно влияет, но это же необязательно травма. А так, конечно, я согласна с тем, что детство, семья, окружение сильно формируют нас как личностей.
«Я знала, что я буду работать
в глянцевом журнале с того момента,
как научилась читать и писать»
в глянцевом журнале с того момента,
как научилась читать и писать»
К: Ты работаешь старшим бьюти-редактором в Glamour. У тебя всегда был интерес к бьюти-сфере?
В: Так получилось, что моя первая работа была в Allure. Это был журнал, посвященный красоте. Я сразу окунулась во всю эту историю с хайлайтером, консилером, корректором, хотя даже не знала, что это такое. Меня тогда всему учили: что такое сыворотка, что должно быть в составе. В сфере бьюти постоянно выходит что-то новое, и речь не только про продукты, но и про технологии. Мне вообще нравятся истории с изучением организма: как он работает, как на нас влияет то, что мы потребляем. Есть люди, которые обожают уход, а есть люди, которые обожают декоративную косметику. Я отношусь к первой группе.
К: Скажи, с какими сложностями работы в журналистике ты сталкивалась?
В: Моя работа дает мне возможность дотянуться до большого количества людей, но это же и главная сложность, потому что контакт человека с человеком – это не всегда легко. Не устану повторять, что работа в глянце – это не просто красивые презентации, а ежедневная офисная рутина. Иногда у меня бывают мысли о том, что надо двигаться дальше, но мне нравится, что в редакции в синергии находятся творческие люди, с которыми вы постоянно что-то придумываете.
К: Опиши Glamour тремя словами.
В: Так получилось, что моя первая работа была в Allure. Это был журнал, посвященный красоте. Я сразу окунулась во всю эту историю с хайлайтером, консилером, корректором, хотя даже не знала, что это такое. Меня тогда всему учили: что такое сыворотка, что должно быть в составе. В сфере бьюти постоянно выходит что-то новое, и речь не только про продукты, но и про технологии. Мне вообще нравятся истории с изучением организма: как он работает, как на нас влияет то, что мы потребляем. Есть люди, которые обожают уход, а есть люди, которые обожают декоративную косметику. Я отношусь к первой группе.
К: Скажи, с какими сложностями работы в журналистике ты сталкивалась?
В: Моя работа дает мне возможность дотянуться до большого количества людей, но это же и главная сложность, потому что контакт человека с человеком – это не всегда легко. Не устану повторять, что работа в глянце – это не просто красивые презентации, а ежедневная офисная рутина. Иногда у меня бывают мысли о том, что надо двигаться дальше, но мне нравится, что в редакции в синергии находятся творческие люди, с которыми вы постоянно что-то придумываете.
К: Опиши Glamour тремя словами.
Больше чем журнал. Это наш слоган, он написан на корешке каждого номера, и для меня это исчерпывающие слова. Горжусь тем, что работаю в таком сильном бренде.
К: Давай перейдем к подкасту. С чего все началось?
В: В прошлом году я начала слушать подкасты на английском: Гвинет Пэлтроу и ее проект Goop, подкаст Эшли Грэм. Тогда у меня не было мыслей о том, чтобы запускать свой проект. Я человек с корпоративным мышлением. Я привыкла, что за мной стоит большой издательский дом – тогда я еще работала в Elle. Но мне не хватало контента на русском языке, которого я хотела: это разговоры с женщинами, которые меня вдохновляют, что-то искреннее и честное. Вот я и решила запустить свой подкаст – эта мысль так быстро пришла мне в голову! Я даже о названии не подумала и сейчас жалею об этом – оно не совсем удачное для русского рынка подкастов. Я сразу написала Оле, своей первой героине, с которой мы работали в Allure. Она задала правильное направление и в то же время планку. Я люблю женщин, люблю, как они мыслят и как выглядят. Мне нравятся их истории. Понятно, что мужчин я тоже люблю, но с ними нет такой связи.
В: В прошлом году я начала слушать подкасты на английском: Гвинет Пэлтроу и ее проект Goop, подкаст Эшли Грэм. Тогда у меня не было мыслей о том, чтобы запускать свой проект. Я человек с корпоративным мышлением. Я привыкла, что за мной стоит большой издательский дом – тогда я еще работала в Elle. Но мне не хватало контента на русском языке, которого я хотела: это разговоры с женщинами, которые меня вдохновляют, что-то искреннее и честное. Вот я и решила запустить свой подкаст – эта мысль так быстро пришла мне в голову! Я даже о названии не подумала и сейчас жалею об этом – оно не совсем удачное для русского рынка подкастов. Я сразу написала Оле, своей первой героине, с которой мы работали в Allure. Она задала правильное направление и в то же время планку. Я люблю женщин, люблю, как они мыслят и как выглядят. Мне нравятся их истории. Понятно, что мужчин я тоже люблю, но с ними нет такой связи.
К: По какому принципу ты выбираешь гостей?
В: Изначально я составила список героинь, с которыми я хотела поговорить. Некоторые героини оказывались в подкасте случайно. Например, Айза. Мы познакомились, когда записывали подкаст для Glamour на другую тему. Тогда она показалась мне открытым человеком, и я ей написала. На самом деле, это один из самых интересных опытов в моей жизни. Мы записывали подкаст у нее дома. В какой-то момент мы остались у нее в комнате, легли на кровать. Я тогда записывала на диктофон с петличкой, это позволяло разговаривать в любом положении. Мы сидели в темноте, она рассказала мне о вещах, о которых не рассказывала никому, хотя мы виделись второй раз в жизни. Мне было интересно ее слушать и понимать, что то, о чем она говорит, вообще не вяжется с тем образом, который был у меня в голове.
К: По какому принципу ты выбираешь место, в котором вы записываете подкаст?
В: Изначально идея была в том, что локацию выбирает сам герой – это место его силы. Потом мы поняли, что концепция тяжеловата, и начали подбирать другие локации, как, например, с певицей Gayana. Мы снимали ее в одном пространстве на Китай-городе. Конечно, многие приглашают поболтать в кафе, но я против звуков на заднем фоне.
В: Изначально я составила список героинь, с которыми я хотела поговорить. Некоторые героини оказывались в подкасте случайно. Например, Айза. Мы познакомились, когда записывали подкаст для Glamour на другую тему. Тогда она показалась мне открытым человеком, и я ей написала. На самом деле, это один из самых интересных опытов в моей жизни. Мы записывали подкаст у нее дома. В какой-то момент мы остались у нее в комнате, легли на кровать. Я тогда записывала на диктофон с петличкой, это позволяло разговаривать в любом положении. Мы сидели в темноте, она рассказала мне о вещах, о которых не рассказывала никому, хотя мы виделись второй раз в жизни. Мне было интересно ее слушать и понимать, что то, о чем она говорит, вообще не вяжется с тем образом, который был у меня в голове.
К: По какому принципу ты выбираешь место, в котором вы записываете подкаст?
В: Изначально идея была в том, что локацию выбирает сам герой – это место его силы. Потом мы поняли, что концепция тяжеловата, и начали подбирать другие локации, как, например, с певицей Gayana. Мы снимали ее в одном пространстве на Китай-городе. Конечно, многие приглашают поболтать в кафе, но я против звуков на заднем фоне.
К: Какую глобальную цель подкаста ты бы выделила?
В: Мне бы хотелось, чтобы женщины научились слушать женщин. Мой подкаст – это безопасная зона для всех девушек. Это платформа, где женщины могут услышать голоса других женщин, учиться вместе с ними и задумываться вместе с ними о проблемах.
К: А какой подкаст был самым сложным?
В: Наверное, выпуск про замершую беременность. Это девушка, которую я знаю много лет. Я не называю свои подкасты интервью, для меня это разговоры. Я становлюсь собеседником, который мягко задает вопросы. И в этом случае было непросто разговаривать. Это был первый подкаст, к которому я подготовилась, выписала вопросы. В какой-то момент я их все забыла, мне было тяжело эмоционально. Я была дома у Яны до позднего вечера. Мы готовились, пили чай, разговаривали, ели, записывали подкаст. Зато он получился честным.
В: Мне бы хотелось, чтобы женщины научились слушать женщин. Мой подкаст – это безопасная зона для всех девушек. Это платформа, где женщины могут услышать голоса других женщин, учиться вместе с ними и задумываться вместе с ними о проблемах.
К: А какой подкаст был самым сложным?
В: Наверное, выпуск про замершую беременность. Это девушка, которую я знаю много лет. Я не называю свои подкасты интервью, для меня это разговоры. Я становлюсь собеседником, который мягко задает вопросы. И в этом случае было непросто разговаривать. Это был первый подкаст, к которому я подготовилась, выписала вопросы. В какой-то момент я их все забыла, мне было тяжело эмоционально. Я была дома у Яны до позднего вечера. Мы готовились, пили чай, разговаривали, ели, записывали подкаст. Зато он получился честным.
Какая у тебя главная цель в жизни?
В: Раньше у меня были только карьерные цели. Сейчас я понимаю, что живу без конкретной цели. Я хочу использовать то время, которое у меня есть, по максимуму для себя, своих близких и тех людей, которые мне встречаются. Какими способами я буду это делать – вопрос времени, конкретного места, в котором я нахожусь, и конкретных интересов. Я хочу стать хорошей мамой в будущем, я хочу оставаться хорошей дочерью, сестрой и женой. В целом, я хочу быть хорошим человеком. И я не хочу, чтобы у меня было ощущение, будто я прожила жизнь просто так. Мы находимся там, где мы должны находиться, рядом с теми, кто должен быть рядом. И главное, чтобы можно было по максимуму сделать все для них и для себя хорошо.
