САША МАРТЫНОВ

Чем твоя жизнь в Москве отличается от той в Канаде?

Довольно сильно отличается, потому что в Канаде менталитет другой. Когда я там был, я влился в их жизнь примерно через 2 года, принял их правила, и в целом у меня были друзья-канадцы. Но менталитет, конечно, совершенно другой, и ты замечаешь это в общении с незнакомыми людьми и с приятелями. Я там работал и как аналитик в крупном банке, в большой корпорации, и свой проект развивал, Iceberg Analytics, и помогал другие проекты развивать – много чего попробовал, в общем. В целом она отличается из-за людей, потому что люди наполняют твою жизнь, а они там другие.

А ты хотел бы куда-нибудь еще потом переехать
на ПМЖ?

Сложно загадывать, потому что, даже когда я вернулся из Канады
в Москву, это было довольно спонтанно. Я просто проснулся и подумал, что уже, наверное, пора. Мне тяжело такое планировать. Хотел бы я уехать куда-нибудь пожить на годик-два? Наверное, да, лет через пять, но сейчас нет. Меня не все устраивает, но мне интересно, что произойдет. Опять же, когда в Канаде ты смотришь местные новости, невольно вспоминаешь все приколы про то, что там ничего не происходит. Может быть новость про енота, забравшегося в мусорный бак, которую в прайм-тайм показывают, а я в то же самое время читаю в Твиттере про протесты 2012 года и думаю: «Вау, что-то где-то я не там нахожусь».

Слушай, я там прожил почти 6 лет и в какой-то момент подумал, что все, что я там мог познать, познал. В принципе мне важно движение, сложно находиться в каком-то стагнационном состоянии, поэтому я решил вернуться. Я знал, что в Москве что-то постоянно происходит, необязательно хорошее, но тем не менее. А в Канаде ты можешь жить в хороших, комфортных условиях, когда тебя все устраивает, но… Может быть, лет через 20 я бы уехал туда, а сейчас, пока я еще молодой, мне хочется чего-то прикольного поделать, познать, проекты развивать – там довольно сложно это делать на самом деле. Все эти мифы, что лучше там, где нас нет, это такая история немножко для бедных. Все мои друзья, которые туда ездили, часто уезжали. Хороший приятель вернулся после Канады в Россию на полгода, а дальше уехал в Китай, потому что там тоже немного сумасшедшая история, такая же, как в Москве.

Чем ты занимаешься сейчас, помимо «Ровесника»? Iceberg Analytics?

На Iceberg Analytics я сейчас не так много времени трачу как раз из-за «Ровесника». Я все так сделал, чтобы Iceberg жил без меня: я делегировал все зоны ответственности людям, которым я доверяю. Он довольно неплохо сейчас развивается, и это круто. Я, если честно, – это был мой первый серьезный проект – думал, что он никогда не сможет жить без меня, потому что я был вовлечен во все ключевые решения и процессы, и осознавать, что он сейчас спокойно развивается без меня, – это круто. Я понимаю, что у меня есть проект, который я сделал, и могу заниматься другим – это офигенное чувство. Да, я занимаюсь немножко Iceberg'ом, где-то 1 день в неделю, и «Ровесником», если говорить про работу.

Чем занимается IcebergAnalytics?

Это IT-компания, которая с помощью технологии компьютерного зрения, считывающей лица для определения, например, террористов в аэропорту среди толпы, оцифровывает спорт и выдает очень много данных. Она выдает миллион строк данных с одного футбольного матча о том, как двигались игроки, кто кому дал пас, кто был более эффективным, кто менее эффективным. Мы написали еще некоторые алгоритмы машинного обучения, которые все эти данные преобразовывают и выдают аналитику для, например, тренера. Это очень сильно помогает командам. Сейчас мы продаем эту технологию самим командам, скаутам, даже журналистам, которые подкрепляют свои статьи полученной информацией. И это крутая, кстати, история, потому что data-driven-storytelling сейчас довольно мощно развивается в Северной Америке. Я этот проект начинал еще в Канаде, и, кстати, в этом кроется одна из причин, по которой я вернулся в Москву: тогда экономика в России рухнула и стало выгодно открыть здесь офис, потому что зарплата несоизмеримо меньше была. Если переводить в доллары, так как у нас все клиенты платят в долларах, то в Москве за месяц получают сто тысяч рублей, а в Канаде 5-6 тысяч долларов минимум, самые хорошие [работники] могут и 10-15 получать. Вот я и вернулся сюда офис развивать, такой вот RND «девелопментский» офис. Iceberg – про это. Мы сейчас много классных штук делаем для сборной России по хоккею, на самом-самом высшем уровне.

Я был фанатом спорта в детстве, у меня было много компьютерных игр про футбол, про хоккей. Причем я всегда больше любил футбол, а потом переехал в Канаду и жил в Торонто, а это самый хоккейный город в мире. Вообще они, канадцы, действительно помешаны на этом, то есть русскому человеку не объяснить, что значит «болеть хоккеем». Даже у нас есть фанаты, которые ходят на все матчи сборной, собираются, поддерживают команду, но это все не то… Там люди, чтобы ты понимала, приходят на работу в 9 утра в банк, неважно, до матча, после матча, и обсуждают ТОЛЬКО хоккей. У них моментально начинается обсуждение, они даже не говорят: «Вот мы начинаем обсуждать хоккей», а сразу: «О, слушай, такой-то игрок…». Они правда живут этим, и ты тоже волей-неволей втягиваешься. Это был довольно интересный опыт. У них есть хоккей и большая сеть кофеен Tim Hortons, типа Starbucks'а. Tim Hortons – буквально национальное достояние, у них больше 3000 кофеен по всей Канаде, ты встречаешь их спустя каждые 200 метров.

А как тебе все-таки удается работать над двумя проектами и совмещать это с личной жизнью? На какие компромиссы приходится идти?

Очень сложно на самом деле. Например, когда я начинал Iceberg, первый год или два я только им и занимался, у меня не было времени делать что-то еще. Точнее, оно было, но я ставил приоритетом выше именно работу. Ну, а на третий год, когда мы уже вошли в рутину, я понимал, что можно и в кино сходить, и с девушкой погулять; стало попроще. Сейчас с «Ровесником» тоже тяжело, потому что времени нет, но в принципе, занимаясь «Ровесником», мы не разделяем хобби, личную жизнь и работу, то есть это как единое целое – это весело. Но ты права, это довольно сложно, и я еще не до конца прокачался в этой теме нахождения гармонии между работой и чем-то другим.

Естественно, я там стал болеть хоккеем, начал следить за местной командой и познакомился с людьми, которые меня ввели в тему, рассказали, что можно работать в этом направлении: «Что ты там в банке аналитикой занимаешься, давай попробуем позаниматься хоккеем». А я всегда ратую за то, что нужно делать то, что тебе нравится, и стараться связывать работу со своими увлечениями, потому что чаще всего из этого выходит самый классный результат. Если работа – твой интерес, то рано или поздно деньги приходят. Потому что люди платят деньги за то, что ты делаешь круто, это работает всегда. Я знаю много историй, когда люди ставят во главу угла деньги и у них ничего не выходит. И у меня так было: как только я думал о деньгах, то у меня все рушилось, а как только я начинал думать о чем-то нематериальном, все было круто. Это такое правило жизни.

Но я сейчас отошел от всего этого. «Ровесник» «жрет» 24 часа в сутках, и ты не можешь распыляться на два [проекта].

А какое у тебя любимое место в городе, помимо «Ровесника»?

Если говорить про бары, то мне нравится только один во всей Москве, помимо «Ровесника», бар Veladora. Во-первых, потому что он рядом с моим домом (смеется), но это не самое главное. Самое главное, что ты приходишь туда и там чувствуется, что ребята делают для себя, а такое редко где встретишь. Это определяется по тому, как с тобой бармен разговаривает, по тому, какие напитки они делают. Если ты хочешь попробовать что-то, чего нет в меню, то оказывается, что они готовы это для тебя сделать. И это все очень вкусно, у них какая-то камерная атмосфера, прикольный диджей, который может играть сначала супер-супер модную музыку, а потом поставить Агутина. Короче, там творится что-то, что когда ты приходишь туда, то чувствуешь себя как дома. За два месяца существования «Ровесника» я один раз туда ходил и больше нигде не был.

Я могу назвать несколько мест, которые достойно делают то, что они делают, но которые при этом мне не очень нравятся. Вот, например, Дом Культур – отличный проект, который мы уважаем, они классно делают свой концепт, но они нам не очень по душе. Потому что нам кажется, что там немного «снобски». То есть ты не можешь туда в трениках зайти, например.

Что еще классное? Возьмем кофейни. Вчера я был в ABC Coffee Roasters, они хорошо делают свое дело. Рестораны? Наверное, нет таких. Я еще люблю кинотеатр «5 Звезд на Новокузнецкой», потому что он странный: находится в каком-то старом молле начала двухтысячных, и это довольно абсурдно, но мне нравится. Китай-город мне еще нравится как район.

А вот «Кооператив Черный» тебе нравится? Просто, мне кажется, они на вас похожи по своей философии.

Да, они молодцы, у них кофе очень хороший. Обычно, кстати, вот такие независимые проекты классно делают, потому что они верят в это. К нам приходит много людей, снобов таких, смотрят наше меню и говорят: «Ой, такое маленькое меню», а понимающие люди говорят: «О, это хорошо, что у вас маленькое меню, потому что вы это делаете сами, у вас все свежее». Я тоже за простоту, за камерность. Не нужно давать людям тысячу коктейлей в карте выбирать. Просто предлагаешь выбор из пяти коктейлей, они все разные и в принципе покрывают максимальное количество запросов. То же самое и с вином, пивом. Люди приходят и говорят: «Ой, у вас всего два пива на кране!», а мы отвечаем: «Ну да! Зато у нас оно вкусное, мы долго его выбирали». Кстати, когда мы выбирали пиво, это вообще было очень тяжело, потому что процесс выбора алкогольных партнеров был необычным: они привозили free stuff и начинали нас спаивать. Ладно с вином – оно плюс-минус все одинаковое. Потом к нам приезжали пивные компании, так как нам нужен был недорогой поставщик хорошего пива. Его очень сложно найти, потому что, скорее всего, это значит российская локальная пивоварня. Они приезжают, выставляют 20 маленьких рюмочек, в каждую наливают пиво, но из-за того, что сорта разные, у них градус то повышается, то понижается. Получается, что ты пьешь все и мешаешь 20 разных напитков, а на следующий день у тебя голова ТАК болит. Я говорю, у меня голова так сильно от бутылки водки не болит. Мы перепробовали столько плохого пива, чтобы найти одну маленькую пивоварню, которая варит нормально.

Зато вы нашли бриллиант!

Да-да. К нам иногда люди приходят и говорят: «Блин, у вас пиво 150 рублей, наверное, какое-то дерьмо», а потом пробуют и понимают, что хорошее.

Цена не всегда значит качество. Странно, что не все люди это понимают.

Вот именно! Мы про это же. Нас все спрашивают про цены – это самый главный вопрос, почему у нас такие низкие цены, не планируем ли мы их поднимать и так далее. И мы отвечаем, что в городе мало мест, которые продают нормальное количество алкоголя за небольшую цену, потому что никто никогда не ставил такую задачу. То есть все, даже если и находят что-то дешевое в плане закупок, все равно ставят среднюю цену по городу. У нас были разговоры, что, мол, «вот как вы можете поставить условный Апероль Шприц – у нас это Фиеро Тоник – за 250 рублей? У нас вот в городе Москва Апероль Шприц должен стоить от 450 рублей до 600 рублей, причем 450 он должен стоить в дешманских местах, а 600 он должен стоить в элитных. Вы не можете взять и поставить его за 250». Я говорил: «Почему? Ведь он в закупке стоит, условно, 30 рублей, какого хрена? Почему вы так обманываете людей?».

Есть ребята, у которых через «Ровесник» проходит своеобразный «шелковый путь», они рассказывают: «Мы приходим в Deep Fried Friends, ничего там не пьем, дэнсим, потом приходим к вам [в «Ровесник»], выпиваем, немного дэнсим, а потом опять туда». Отлично, почему нет.

К нам приходил однажды один из основателей успешного заведения в Москве и сказал: «Нет, у вас, конечно, круто, но цены бы я поднял. Ну вот, например, драфт-коктейли вы до 290 рублей поднимите». Я про себя думаю: «Блин, 290, у нас и так большая проблема с мелочью. Мы не всегда 50 рублей отдать можем и говорим людям через 10 минут вернуться». А потом представил, что если сделать 290, то вообще полная дичь начнется.

Если бы ты смог оказаться на какой-нибудь вечеринке, какой бы она была, где бы она происходила и кого бы ты захотел там видеть?

Я бы, наверное, просто хотел пожить в 60-70-х, когда начиналась вся эта движуха за свободную музыку, где-нибудь либо в Америке, либо в Англии, чтобы просто это прочувствовать – я думаю, там были клевые подпольные вечеринки, – прочувствовать эту атмосферу, когда все максимально устаканено, а кто-то приходит и это все переворачивает с ног на голову. Мне нравятся такие моменты, когда люди еще не успевают адаптироваться, находятся в переходном состоянии. Я хотел бы пожить в такое время, потому что, мне кажется, там были клевые люди, которые несли что-то свое.

Не страшно было открывать «Ровесник» в месте, где и так много баров?

То, что много других баров, – нет, но у нас тут дикие соседи: слева Минкульт, а справа здание, которое тоже кому-то принадлежит, и там постоянно устраивают пышные свадьбы. И когда они это устраивают, то перекрывают всю улицу и не дают нам работать. Ну и Минкульт часто жалуется, да. Вот от этого страшно, а то, что вокруг много баров, даже плюс, потому что в принципе это такая тусовка, где люди сначала в одно место заходят, потом в другое. Здесь бары не совсем наши конкуренты – это больше пивные истории, где сидят мужики и пьют крафтовое пиво, едят бургеры.

Когда мы искали место, мы всерьез думали о том помещении, которое прямо напротив «Зинзивера». Оно, правда, очень дорогое было. Там два этажа сдавались, первый и второй, мы хотели взять второй, потому что он и дешевле, и больше нам подходил.

В принципе это дилемма: открываться там, где ничего нет, или там, где много чего уже есть и тусовка сформирована. Я все-таки считаю, что правильнее открываться там, где все уже есть, потому что так людям проще узнать о тебе.

Какой совет ты дал бы себе восемнадцатилетнему?

Я бы, наверное, посоветовал себе не идти в универ, потому что, если честно, время, которое я провел там, было немного потеряно. Если бы мне сейчас было восемнадцать лет, я бы точно не пошел в универ. Я один из тех людей, которые могут сами получить за год всю ту информацию, которую в вузах дают за 4 года. Я это понял за первые полгода после универа, потому что за 6 месяцев я получил гораздо больше знаний, которые мне реально помогают сейчас в жизни, чем за прошедшие 4 года. И вообще, я верю, что уже очень скоро классическое высшее образование уйдет в прошлое, потому что сейчас все онлайн. Если есть какой-то вопрос, например «как открыть бар?», ты просто набиваешь его в Google – и вот, пожалуйста. Тебе вообще ничего не нужно.

А по поводу личного, я бы сказал, что нужно беречь близких людей, не разбрасываться ими. Потому что по молодости я часто не дорожил крепкими отношениями и думал: «Друзья, да хер бы с ними», а сейчас я понимаю, что надо дорожить. Поэтому я дал бы такой совет: дорожить близкими людьми, которые рядом с тобой бескорыстно, и не идти в универ, а сразу что-то прикольное делать.