Антон
Долин
Кинокритик и главный редактор журнала «Искусство кино» о становлении кинокритиком, новой этике и правилах хорошей рецензии
Интервью / Верстка: Алёна Петрова

В одном интервью вы говорите о том, что в детстве особо не интересовались кино. Как так получилось, что в итоге вы стали кинокритиком?
Во-первых, нет никакой логики, по которой человек зарабатывает тем, что он любит или хорошо знает –– к сожалению, часто это не так. Во-вторых, это стереотип считать, что человек «полюбляет» что-то рано и остается до конца жизни верен этой любви. Я, сколько себя помню, никогда вообще не задавался вопросом, кем стану или чем буду зарабатывать на жизнь. Совершенно не потому, что мы как-то благополучно жили, но просто в мою психологию это не входило. У меня в принципе было одно любимое занятие, кроме того, чем занимались все дети, –– я любил читать книги в большом количестве. Фильмов в моей жизни точно было не больше, чем у моих ровесников: передача «В гостях у сказки», поход в кино с кем-то из семьи и все.

Важнейшее десятилетие в моей жизни –– 90-е годы. Я 76-ого года рождения, соответственно, в 90-ом году мне было 14 лет. Вы знаете наверняка, что тогда произошел огромный бум в кино. Вдруг всё стали выпускать в кинотеатрах, снимали новые смелые фильмы с вещами, которые до этого были абсолютно немыслимы в кино: с обнаженной натурой, с разговорами о наркотиках, с социально-политической повесткой. Появились первые видеомагнитофоны и кассеты, которые были доступны для всех. Все стали «пожирать» тоннами мировой кинематограф, ранее скрытый от советских людей. Я в том числе. Это меня, конечно, во многом сформировало, но не в большей степени, чем книги, которые я тогда читал, или музыка, которую я слушал.

С кино сложилось случайно. После МГУ, в конце 90-х, я пошел работать на радио «Эхо Москвы». Выяснилось, что моя способность рассказывать не только про заседания Государственной Думы, но и про новую книжку или новый фильм –– это не такая частая способность. Так я привлек внимание коллег, которые предложили мне что-то написать про кино.

Потом у меня был момент в жизни, когда я понял, что можно аккредитоваться от издания куда-то. Я пробовал одновременно подать заявку на кинофестиваль в Гластонбери и на Каннский фестиваль. Из Гластонбери мне прислали бумажное письмо, которое, учитывая работу Почты России, пришло уже после окончания фестиваля. А из Канн вовремя прислали email, и мне удалось договориться с главным редактором Алексеем Венедиктовым о том, что он отправит меня туда взамен на ежедневное вещание. Был 1999-ый, мне было 23 года. С этого все началось. Канны открыли мне глаза на то, каким может быть кино, как можно его видеть, что такое кино в оригинале на большом экране, что такое пять-семь фильмов в день, снятых в разных странах людьми с абсолютно разными бэкграундами. Это взорвало мне мозг. Приехав оттуда, я уже понимал, что хотел бы заниматься этим. У меня не было бóльших амбиций, чем продолжать рассказывать про кино на радио. Но опять же, как филолог, я человек пишущий, поэтому постепенно стал немножко писать.

Нет ничего магического в этой истории. Никак судьба меня не поцеловала, и никакой Дэвид Линч не благословил, хотя очень хотелось бы на это рассчитывать. Просто это был заработок в конце 90-х для мальчика с гуманитарным образованием. Возможностей зарабатывать было не так много, но журналистика была одной из них, а культурная журналистика давалась мне без большого труда.


Понимаете, есть очень простой рецепт профессионального счастья: ты находишь то, чем ты хочешь заниматься, овладеваешь этим настолько, чтобы быть в этом профессионалом, и после этого зарабатываешь этим деньги.
Интересная история. Обычно люди говорят о том, что хорошо работать им помогает любовь к делу. Я думала, что это и в вас где-то изначально закладывалось.
Я очень люблю кино, но это необязательно изначально закладывается. Вообще однолюбов в этой жизни мало. Я принадлежу к их числу, но скорее не в этой области. Хотя, не знаю. С тех пор, как я полюбил кино, я его не разлюбил, но и читать, слушать музыку или ходить в театр –– тоже. Я вообще человек, питающийся культурой. Я культурный паразит: не создавая произведения искусства, я их постоянно поглощаю и перерабатываю в какие-то мысли и слова. Я таким был всегда. Не знаю, хорошее ли это качество, но здорово, что оно меня кормит.

Понимаете, есть очень простой рецепт профессионального счастья: ты находишь то, чем ты хочешь заниматься, овладеваешь этим настолько, чтобы быть в этом профессионалом, и после этого зарабатываешь этим деньги. Так ты делаешь себя счастливым, и тебе больше ничего не нужно. Ты добиваешься некой верховной привилегии –– зарабатывать тем, что ты любишь.
ПРАВИЛА ХОРОШЕЙ РЕЦЕНЗИИ
ПРАВИЛА ХОРОШЕЙ РЕЦЕНЗИИ
ПРАВИЛА ХОРОШЕЙ РЕЦЕНЗИИ
ПРАВИЛА ХОРОШЕЙ РЕЦЕНЗИИ
ПРАВИЛА ХОРОШЕЙ РЕЦЕНЗИИ
ПРАВИЛА ХОРОШЕЙ РЕЦЕНЗИИ
Основное правило – правильно настроить свое отношение к тому, о чем ты пишешь. Ты никогда не должен быть безразличным –– это чувствуется, и из этого редко получаются хорошие рецензии.

Второе правило –– попробовать не забывать никогда о своем читателе, потому что ты работаешь на него. Ты не высказываешь режиссеру, как ты его ненавидишь или любишь, ты не пытаешься состязаться с Роджером Эбертом или каким-нибудь великим кинокритиком прошлого. Ты обращаешься к людям, которые будут тебя читать. Поэтому не будь слишком высокомерен, не говори о каких-то вещах, как о само собой разумеющемся. Считай, что ты встретил на улице приятного собеседника и теперь хочешь ему понравиться, рассказывая интересную историю.

Следующее обязательное для меня качество –– внятность. Оно должно быть самым главным, потому что какие бы умные мысли и как бы оригинально ты ни излагал, если твой читатель их не понял, ты делал это зря. Я иногда свои тексты даю прочитать тому, кто рядом. Если любой человек мне говорит, что он что-то не понял, я просто эту фразу вырезаю. Поэтому я знаю, что есть обратная претензия ко мне, что я пишу или говорю слишком просто, но это моя абсолютно осознанная задача. Я хочу, чтобы то, что я делаю, было понятно предельному количеству людей.

Вот вам и основные правила.
В последнее время ведутся споры относительно того, могут ли продукты, выпущенные исключительно на стриминговых сервисах, быть номинированы на Оскар и другие престижные премии. Что вы думаете насчет этого?
Если фильм хорош, он должен иметь право участвовать в фестивалях и получать премии –– это очевидно. Если нет –– нет. Не имеет значения, кто является его продюсером: Warner Bros. или какая-то маленькая компания.
Если бы вы проводили свою кинопремию, какой фильм получил бы статуэтку как лучший фильм? Какие актеры стали бы «лучшими»? Кто забрал бы звание лучшего режиссера?
У меня нет таких супер топовых персонажей, за которых я болею. У меня есть свои номинации и победители, потому что, как и все мои коллеги, я выбираю фильмы года каждый год –– это любимая игра кинокритиков.

Кто мои лауреаты? Ну, из последних сериалов мне очень понравился «Чернобыль», из фильмов –– «Рома» Альфонса Куарона, который вообще является одним из важнейших для меня фильмов. «Паразиты» Пон Чжун Хо и «Джокер» Тодда Филлипса в прошлом году были очевидными лидерами и не просто так. Я называю фильмы, которые первыми приходят на ум –– они все очень хорошие.
Какие правила хорошей рецензии вы можете выделить, исходя из своего опыта?
Были ли какие-нибудь оригинальные саундтреки, которые вам запомнились больше всего?
Я очень люблю музыку в кино, но в последние годы это искусство переживает упадок. К сожалению, в Голливуде очень много стандартной музыки, а в авторском кино все чаще не звучит никакая закадровая музыка.

Но если говорить о моих любимцах, то я считаю, что Хильдур Гуднадоттир –– замечательная девушка, а ее саундтреки к «Чернобылю» и «Джокеру» совершенно выдающиеся. Джонни Гринвуд, гитарист Radiohead, потрясающе работает с Полом Томасом Андерсеном. Саундтрек Тома Йорка к «Суспирии» мне тоже показался великолепным. Вообще, если говорить об обычной фоновой музыке, в «Паразитах» она была очень классной.
А если говорить про ваш плейлист: что вы слушаете сейчас?
У меня очень разнообразный и эклектичный плейлист. Сегодня утром я слушал Дэвида Боуи, вчера –– Тейлор Свифт, позавчера слушал симфонии Витольда Лютославского. С женой сейчас ездили в Смоленск, и в дороге туда у нас играл старый альбом Genesis, а в обратной –– Led Zeppelin. Из нового рока мне очень понравился [альбом] «A Hero's Death» группы Fontaines D.C. Перед этим увлекался недели две фортепианной музыкой Шопена –– все переслушал.
Как вы относитесь к «новой этике»? Не считаете ли вы, что она зачастую ограничивает творческий потенциал креаторов?
Я не верю в существование некой «новой этики». Если речь идет о том, что сейчас люди не стесняются показывать себя хрупкими, говорят об этом открыто и требуют соблюдения их личных границ –– это я приветствую. Если речь идет о борьбе с теми формами насилия, которые часто остаются скрытыми, я двумя руками «за». Я человек очень везучий в этом смысле: в семье, где я вырос, и в семье, которая у меня сейчас, никогда никакое применение физической силы по отношению к друг другу не практиковалось. Я знаю, что есть огромное количество семей, в которых это происходит, и это совершенно чудовищно. Без закона о домашнем насилии я не представляю, какие есть способы на это повлиять. То есть даже если ты возьмешь своих друзей за руку и постараешься их вытащить из этого всего, ты не сможешь защитить их.

Хорошо, что об этом хотя бы стали говорить, но удастся ли взять и вдруг изменить мир к лучшему и как-то все это отменить? Я посмотрел вчера спектакль, который поставил мой младший брат, –– «Лекарь поневоле». Он начинается со сцены, где мужчина рассуждает о том, как хорошо бы палкой проучить его жену, а потом приходит жена и сама его бьет. Это Мольер, 17-й век. Все это существовало еще тогда, и люди над этим смеялись не потому, что считали это нормальным, но потому, что были готовы видеть в этом смешное. Это тоже способ справиться со стрессом, вы же понимаете.

Я против «Cancel culture», когда отменяют существующие культурные явления. Но, честно, не могу сказать, что есть много примеров этого –– нас скорее просто пугают. С теми же «Унесенными ветром» ничего не случилось –– они просто записали предисловие. Я всю свою профессиональную жизнь зарабатываю тем, что пишу или произношу предисловия к разным фильмам –– это помогает поставить зрителя в определенный контекст.
Подобные социальные настроения вообще влияют как-то на вашу работу или на работу редакции «Искусства кино»?
Нет, не влияют, но у нас в редакции демократия и свобода слова и мысли. Главное, чтобы тексты были яркими, умными и аргументированными. Я говорю банальности, но это все, что требуется. У нас нет какого-то кодекса чести, что мы присягаем патриархату или матриархату, прежде чем получить право написать статью.
ИСКУССТВО КИНО
ИСКУССТВО КИНО
ИСКУССТВО КИНО
ИСКУССТВО КИНО
ИСКУССТВО КИНО
ИСКУССТВО КИНО
ИСКУССТВО КИНО
ИСКУССТВО КИНО
Кстати об «Искусстве кино». В интервью Ещенепознер вы говорите, что, по сути, проект существует без какой-либо постоянной материальной поддержки. У вас не было мысли о том, чтобы перевести «ИК» исключительно в онлайн-формат?
Я точно закрывать ничего не буду. Я пришел три года назад в «Искусство кино», как раз для того, чтобы осуществить задачу, которая казалась неосуществимой –– спасти печатную версию и найти для нее читателей. Тираж с тех пор вырос, и читателей нашлось очень много.

Я совершенно не считаю, что я пришел в «Искусство кино», чтобы быть там вечно. Если я найду другого человека, который лучше (или хотя бы не хуже) меня будет делать эту работу, то с удовольствием доверю ему эту должность. Я понимаю, что я звучу как Путин, который говорит, что нет преемника, и поэтому он сидит 45 лет на троне. Но клянусь, сидение на троне никакого удовольствия мне не доставляет.
Последние два выпуска журнала посвящены сериалам. Почему вы решили сконцентрироваться именно на них?
Все очень просто. Пандемия лишила нас потока новых фильмов. Я против синефильского издания, которое посвящает целые номера старому кино. Мы пишем о нем время от времени и часто его показываем, но это лишь часть того, что мы делаем. Главной своей функцией мы видим рефлексию на тему современного кинематографа. И вот он встал на паузу. Пока это происходило, сериалы продолжали выходить из-за своего производственного цикла. Мы решили этим воспользоваться и сделать про них номер. Тут возник вопрос: как написать про сериалы?

Я решил просто обзвонить всех наших авторов, попросить их выбрать свой любимый сериал и про него написать. Пусть будет лирический номер, где каждый признается в любви тому, что он любит. Люди стали писать, и скоро стало понятно, что в один номер это не поместится, поэтому я подумал, что не стоит ограничивать себя и решил сделать такой двухтомник. Оба выпуска концептуально разные: один рассказывает про современные сериалы, второй –– про русские и более старые, классические. Они, кстати, очень востребованы. Первый уже полностью раскупили.
Расскажите о своих любимых сериалах.
Мой любимый сериал всех времен и народов –– «Твин Пикс», если не считать сериалами «Берлин, Александерплац» Райнера Вернера Фасбиндера или «Фанни и Александр» Ингмара Бергмана. Современные я не так много смотрю.

Я не могу назвать себя экспертом по сериалам, но я посмотрел огромное количество за время карантина. Из того, что мне сильно запало в душу –– «Охотник за разумом» Дэвида Финчера, «Немыслимое» и замечательнейшие «Хранители». Из анимационных очень понравился «Гравити Фоллз», в который меня посвятил мой младший сын.
Какой совет вы дали бы себе восемнадцатилетнему?
Никакого. Я все правильно сделал, как выяснилось. Нужно ли мне было дополнительное знание о том, что все будет хорошо? Может быть, нет, потому что это бы меня расслабило. Я вообще фаталист по жизни, и мне это очень помогает. Я верю в то, что происходит то, что должно произойти. И в моей жизни это так. Мне так много раз везло, по большому Гамбургскому счету, что все мои несчастья были маленькими невезениями, которыми я за это расплачивался. Я принимаю их с благодарностью.
This site was made on Tilda — a website builder that helps to create a website without any code
Create a website